Людмила Громыко

«Сон в летнюю ночь» Уильяма Шекспира
Режиссура, сценография, пластическая партитура,
музыкальное оформление Искандера Сакаева
Костюмы Виктории Тя-Сен
Свет Ильшат Саяхова
Белорусский государственный молодежный театр

Премьера в Молодежном вызвала у публики повышенный интерес. Аншлаги. Очередь в кассу перед началом спектакля. Кажется, еще чуть-чуть и будут спрашивать «лишний билетик», несмотря на то, что продюсерский стон — «ни-че-го не продается» — гуляет по Минску уже несколько месяцев. Так и хочется констатировать: не знаю как, но они это сделали. Стараниями распространителей по школам и поликлиникам — купите билетик! — объяснить ажиотаж в отдельно взятом столичном театре посреди дачного сезона невозможно.

Режиссер Искандер Сакаев внимание к своей персоне привлек не вдруг. По приглашению директора Молодежного театра приехал в Минск из России. В течение двух сезонов выпустил три успешных спектакля: «Козий остров», «Чехов. Комедия. Чайка», «Сон в летнюю ночь». Думаю, не прав тот, кто считает минскую публику потерянной, безнадежно испорченной сценическим ширпотребом. И принципиальные сдвиги в театральном деле все же могут произойти. Если, если, если… отзвуки чужой театральной реальности не утонут в нашей театральной действительности.

После просмотра «Сна в летнюю ночь» и внимательного изучения программки, зритель вряд ли вспомнит всех персонажей. Разберется, кто есть кто в этом бесконечном запутанном потоке. Рискну заметить, в данном случае это необязательно. В жестком сценическом каркасе, минуя множество трансформаций, сохраняются вложенные режиссером смыслы. Да и жанр — опасная комедия в двух военных действиях — сформулирован неслучайно. Что есть наша жизнь?

В звенящую тишину, которая воцарилась на сцене, врываются люди в камуфляже. Стремительный ритм, истеричный надрыв, мелькающие палки — в наличии все, что соответствует нашим представлениям о восточных единоборствах и боевых действиях. Однако вопрос: «При чем здесь Шекспир?…» — у зрителей не успеет промелькнуть. Из безумного завихрения удивительным образом возникнет классический сюжет. Вельможи, влюбленные, духи, эльфы будут существовать в пространстве пьесы и спектакля в причудливом сюжетном переплетении; станут волновать, удивлять, смешить зрителей, заставят думать не думая. Кто знает, что более реально: жизнь или сон, материя или фантом, действие или мысль, дух или человек?

Собственно, в этом смысл работы Искандера Сакаева. Граница между сном и реальностью, конечно, существует, но в театре ее можно стереть, размыть… Тогда сон и явь, как в спектакле Молодежного, перемешаются, проникнут друг в друга. И на вопросы, которые нас мучают наяву, мы получим ответы, будто бы во сне. Многие верят в его магическую силу, словами что-то объяснять необязательно. Многие верят в магическую силу театра.

В черном полупустом кабинете сцены развернется клубок интриг и фантастических перипетий. Режиссер загипнотизирует зрителей игрой ритмов, интонаций, цвета, света и звука. Сказка, волшебство чудесным образом соединятся с реальностью во сне. Сон будет длиться, переходить из эпизода в эпизод. Наваливаться медленными видениями в зыбком движении атмосферы. Из всего этого удивительным образом соткан спектакль. В плотной постановочной ткани я не заметила ни одного режиссерского допуска. Все логично, оправдано. Ощущения избыточности приема не возникает.

В общем, жизнь играет человеком, а человек играет на трубе. В современном клиповом сознании соседствуют и легко соединяются представления о восточных единоборствах и ориенталистики, о разных музыкальных культурах, общение в социальных сетях чередуется с компьютерными играми, выпуски теленовостей с телесериалами. Конечно, подобное отражение современного бытия присутствует на сцене только опосредованно. Но кто сказал, что спектакль — это всегда буквальное отражение действительности? Куда важнее ее ощутимое присутствие. Не вербальное, во всяком случае, а постмодерн и культурные отсылки.

Брутальным оказывается сам театр. В пьесе Шекспира сюжет о лицедеях по принципу матрешки вставлен в основной. В спектакле Молодежного сюжет об актерах вольно или невольно проецируется на наше театральное сообщество. Парадоксальным образом чужая энергетика присутствует в сценическом действии, но не заслоняет знакомые реалии, а скорее подчеркивает их. Подспудно возникает ощущение, что «Сон в летнюю ночь» — это еще и о белорусском театре, заштампованном, зацикленном на себе и жаждущем перемен.

Понимаю, что с отсутствием речевой культуры, техники сценической речи режиссер вряд ли мог справиться за короткий срок. Сожалею, что необузданность действия не может заменить легкости воплощения, которой в спектакле тоже не хватает. Так же, как и смысловых акцентов, здешних ассоциаций, позволяющих нехитрую актерскую радость превратить в настоящее актерское пиршество. (Вспомнилась «Зеленая птичка» Николая Шейко в ТЮЗе, и как много воды с того времени утекло)

В том, что Сакаеву удалось многое, сомнений нет. В том, что в Молодежном театре произошло событие, тоже. Только… нашим актерам предложен иной способ существования. Подробное психологическое переживание очевидно неуместно. Иные формы актерского присутствия на сцене нашим исполнителям доселе были неведомы. В белорусской Академии этому не учат. Вместе с режиссером актеры Молодежного театра попытались переступить черту. В искренности их устремлений трудно усомниться. Остальное — дело техники.

Фотографии Дарьи Бурякиной, www.kultprosvet.by