Людмила Громыко

Международный форум театрального искусства «Теарт» стартует через месяц, но уже обещает стать самым ярким событием сезона. Нас ждут спектакли выдающихся режиссеров, которые потрясли зрителей; программа «Belarus Open», на которую приглашены критики и продюсеры из разных стран мира; встречи, дискуссии, мастер-классы – все, что расширяет представление о современном театре. Интервью с директором форума, руководителем Центра визуальных и исполнительских искусств Анжеликой Крашевской открывает специальную рубрику на сайте.

Последние пять лет каждую осень в Минске свои спектакли показывают крупнейшие современные режиссеры. «Теарт» вписывается в мировой театральный контекст. Пока еще не все осознали, что на самом деле происходит, хотя для Беларуси это фантастика. Но как, каким чудом удалось?

— Коллеги говорят: «Кому эта мелодрама интересна, личные переживания». Серьезный вопрос для меня – надо ли? Но вот как удалось, и сама не знаю. Вспоминаю 2010 год. Переходный период. Тогда еще не было Центра, но мы уже делали «Листопад», прошла последняя «Театральная неделя с Белгазпромбанком», посвященная Чехову. В Купаловском осталась «Панорама». Я не думала о конкуренции, как считали многие. Просто хотелось, чтобы это было. То, что мы делали, представлялось важным. И если бы не получилось, я бы сказала: «Наверное, это никому не нужно. Нет энергетической силы». Но сила как-то скопилась, все выстрелило в один момент. 2011-й оказался очень непростым. Когда бюджет форума был утвержден, обрушился белорусский рубль. Казалось, что даже начинать не стоит фестиваль. А мы собрали большую программу польских спектаклей, и не только. «Теарту» был дан хороший старт. Стало понятно, если в кризисном году это сделали, значит, будем жить. Правда, теперь каждый год все начинается сначала. Но это так, общие трудности.

Многие считают, что на самом деле фестиваль — очень просто. Главное деньги, остальное элементарно. Но ведь использовать финансирование можно по-разному и не всегда с пользой для дела. Однако сегодня «Теарт» — тот островок, на котором в Минске расцветает сценическое искусство.

— Возможно потому, что нам никто не мешает…

Предпочитаешь все делать сама?

— Может, я бы и не предпочитала, но у меня вариантов, к сожалению, нет. Да, основную часть работы делаю сама. Но все, особенно переписку, держать в одной голове невозможно. В команде «Теарта» сильные специалисты, единомышленники, работающие на результат. Белорусскую программу собирают критики.

Люди, которые занимаются отбором спектаклей для Национальной театральной премии, не в состоянии их отсмотреть. Хотя до любого театра в Беларуси можно доехать за 3 — 4 часа. Когда составляешь программу «Теарта», смотришь все сама в разных странах мира?

— По возможности, да. Это реально. Есть, правда, исключения, когда понимаю, что стоит довериться только диску, потому что нет возможности уехать так далеко. Например, в Аргентину. В 2011-м «Дядя Ваня» Даниэля Веронезе на «Теарте» был показан без предварительного, «живого» просмотра.

Главное атмосфера в зале, то, как зрители реагируют, есть ли контакт. Я должна понять и сформулировать для себя почему мне важен этот спектакль. Случалось смотреть абсолютно гениальные вещи, но не хватало эмоциональности, драйва. Хотя имена режиссеров были громкие, ничего не происходило с европейской публикой, которая больше, чем наша просвещенная. Я понимала, что здесь будет еще сложнее. И, наверное, нашу публику нужно постепенно готовить. Дозировано.

Афиша форума составляется в течение года. 2016-й у нас практически собран, а 2017-м занимаемся параллельно. Все делаем заблаговременно, фестивальные маршруты у хороших режиссеров расписаны на много лет вперед. Но я пытаюсь следить за премьерами. И если не получается показать, то, что хочется, имея договоренности, можно попробовать вписаться иначе — пригласить режиссера, который мне интересен, с новым спектаклем.

Имидж фестиваля формировался через доверие и недоверие, через восторг и отрицание… Не секрет, белорусское театральное сообщество довольно консервативное. Как, на твой взгляд, программа «Теарта» согласуется с нашей театральной действительностью? Какое чувствуешь отношение к себе?

— Мне кажется, консервативные настроения среди профессионалов за прошедшее время не изменились. Некое равнодушие к тому, что происходит, осталось. Конечно, за исключением тех, кому это действительно интересно. Ведь устоявшееся болото водой не разбавишь. Так и здесь. Видимо, творческому человеку что-то менять нужно в себе. Иначе ничего происходить не будет. И еще чувствую, что ко мне многие ревностно относятся. Не знаю почему, вроде, должно быть наоборот. Есть реальная возможность получить представление о современном сценическом искусстве в других странах. Но ее никто не использует и не хочет использовать. Думаю, это такое выстраивание гетто. Очень комфортно себя лелеять, жаловаться, что все плохо. Им гарантированно финансирование, многое другое. Имея такие надежные ресурсы, можно каждый день просыпаться с радужными планами и перспективами. Если у ремесленника есть швейная машинка, то он знает, что с ней делать, как заработать на жизнь. У наших театров есть площадки, которым нет альтернативы. Однако с ними нужно уметь работать. А деньги — искать. Конечно, мы тоже ищем. «Белгазпромбанк» не может удовлетворять все наши потребности. Это понятно, у них есть свои обязательства.

И конечно, за пять лет предложений: давайте вместе думать, мы готовы помочь, хотим, чтобы это было и на наших подмостках, от театров не поступало.

То есть, театрального сообщества в Беларуси не существует?

— Может быть, оно есть, но я об этом не знаю.

Таким образом, главная проблема – театральные площадки, помещения. И не только потому, что их стены покрашены голубым, желтым и зеленым. Их просто недостает, они в основном традиционные. К тому же, не все театры хотят сотрудничать.

— У репертуарных театров свои цели и задачи, согласованные с Минкультом. У них есть афиша и количество спектаклей, которые за месяц должны сыграть. Чтобы как-то встроиться в фестиваль, нужно лавировать. И конечно, не все уступают сцену, не все готовы идти на какие-то риски. Я могу их понять. Они поставлены в такие условия. Другое дело, что одни ищут варианты, а другие не хотят трудностей на пути. Но самая главная проблема – отсутствие альтернативных площадок. Например, в маленьком Авиньоне фестиваль вписан в жизнь города везде. Там есть около 30 — 40 мест, где происходят театральные события. Во всем мире театр все чаще выходит из «черного кабинета». Но где нам взять площадку с соответствующим оснащением, чтобы можно было месяц показывать самые разные спектакли? Создавать под один показ очень дорого. У «Теарта», правда, был опыт с «(А)поллонией» и легкоатлетическим манежем. Но такую катастрофу можно переживать только с какой-то периодичностью, не каждый год. Но вот приехал к нам выдающийся режиссер с мировым именем Кшиштоф Варликовский – и это уже исторический момент. Кажется, не увидеть его спектакль невозможно. А студенты даже не знали, что он был у нас и вообще, кто такой.

Для наших театральных деятелей «Теарт» — это прежде всего контакты с коллегами, классными специалистами, с новым оборудованием. Их система подготовки очень сильно отличается от нашей. В Вене, чтобы стать машинистом сцены нужно два года учиться, а потом поработать осветителем и звуковиком. Такие специалисты могут все. И здесь с ними плечом к плечу можно что-то освоить, не нужно никуда ехать. Я не говорю о том, что репетиции — реальный мастер-класс для актеров и режиссеров. Ну, а далее — контакты, дружба, связи. К нам приезжают мастера, готовые к сотрудничеству.

Ты упорно хочешь расширить сознание нашей театральной общественности, а она, похоже, не очень к этому стремится?

— У меня такое ощущение, что процесс достаточно закрытый. Либо театры действительно до такой степени экономически зависимы, что не могут раскрыться кому-то навстречу, либо нет желания.

Тоже странно. Мне кажется, когда приезжают такие мастера, как Лев Додин, Гжегож Яжина, театры должны конкурировать за право принять их у себя. Такого, как я понимаю, не наблюдается. Что касается отдельно взятых людей, то чаще всего они говорят: «Ну, да, билеты очень дорогие, мы не можем себе позволить все это смотреть». Задам вопрос прямой: двери для театральных деятелей на «Теарте» открыты?

— Да. Понятно, мы не посылаем всем пригласительные с местами. Но говорим, пожалуйста, приходите, пропускаем после третьего звонка. И это нормальная практика. Например, в Авиньоне специалисты платят за аккредитацию. Бесплатных билетов у них нет, если кто-то сам не договорится с театром. Зато есть три ценовые позиции. Для студентов и магистров до 26 лет стоимость билета 14 евро, в два раза ниже, чем максимальная. Скидки для профессионалов — прессы, критиков, актеров, режиссеров. Но там нет ничего бесплатного, так как деньги от продажи билетов покрывают расходы. У нас, кстати, тоже. Более того, есть билеты, стоимость которых сопоставима со стоимостью билетов на спектакли белорусских театров. От 40 тысяч рублей. Ну, разве это дорого?

К сожалению, тех, кто может что-то изменить в искусстве, единицы, а тех, кто бездействует или способен разрушить, большинство. Но в прошедшем сезоне ситуацию заметно оживили молодые. Новая драма, творческие лаборатории, пластика. Появились интересные проекты. Кажется, они делают усилия, пытаются открыть для себя новый путь. Думаю, и здесь определенную роль сыграла белорусская программа «Теарта».

— Да, «Belarus Open». Подобное притягивает подобное, а когда все вместе, получается результат. Естественно, хочется дальше сотрудничать с Центром экспериментальной режиссуры и с Центром белорусской драматургии. Если это им интересно, если они готовы использовать наш ресурс. Кстати, мы всегда набираем студентов волонтеров из различных вну, у них появляется возможность спектакли смотреть. Как ни странно, уровень подготовки, знание истории мировой культуры, языков, у них выше, чем у студентов творческих вузов. Студенты Академии искусств мне устраивают пикеты под дверями: вы обязаны нас пропустить! Я даю им такую возможность. Посмотрите, но и поработайте, увидите, как устроен театр изнутри, как существуют производственные цеха, как решаются вопросы коммуникаций. Но не все готовы взаимодействовать.

Какое место на «Теарте» занимает программа белорусских спектаклей?

— Я рада, что она есть. Мы долго искали, как ее встроить в «Теарт», давали шанс молодым. Так появились «Амазония», «Ладья отчаяния». Переломный момент настал, когда начали работать с новой драмой. Дмитрий Волкострелов поставил «Печального хоккеиста» Павла Пряжко, Семен Александровский «Кратковременную» Константина Стешика, Сергей Анцелевич «PATRIS» Дмитрия Богославского, Виктора Красовского и Сергея Анцелевича. Думаю, это как-то взбодрило Центр белорусской драматургии, они не остались с новой драмой наедине. Получается яркий блок. На международных фестивалях меня часто спрашивают: «А что происходит с белорусским театром, какой он, есть ли он вообще?». Хороший вопрос, правда?

Логично, что сделан следующий шаг, поставлен новый акцент. На «Теарт» приедут люди из разных стран, которые знают, как устроен современный театр. По сути, это попытка консолидации с мировым театральным сообществом.

— Да, многие хотят приехать, посмотреть, понять, что такое белорусский театр и подумать о сотрудничестве. Это может дать новый импульс белорусской программе. Кстати, у нас в театральном процессе есть некоторые особенности. Обычно жизнь бурлит в столицах, а в Беларуси наоборот. Минску, к сожалению, особенно нечем похвастаться, какое-то движение есть в Бресте и Могилеве.

Многих это удивляет.

— Конечно, все зависит от личности. Но… вот в белорусскую программу попадают спектакли из Бреста и Могилева. Случайность это или не случайность? Двадцать лет Александр Козак проводит «Белую Вежу», очевидно усилия, вложенные в фестиваль, и дали этот результат. Труд Андрея Новикова, который «М.аrt.контакт» десять лет вытаскивает — тоже дал результат. Я понимаю, что им, как и мне, тяжело. Но они же это делают.

В белорусской программе особое внимание уделяется альтернативным коллективам. Интересно следить за тем, как они развиваются, что из этого получится. Тем более, что негосударственными театрами никто не занимается.

У нас вообще никто не занимается консолидационными вещами, даже на уровне творческих объединений. В этом смысле фестивали можно рассматривать как новую современную институцию с особой миссией. Форум собирает вокруг себя театральных деятелей. В итоге может возникнуть новое театральное сообщество, способное консолидироваться с мировым. Обычно на «Теарте» представлены крупнейшие современные режиссеры с постановками, которые уже потрясли мир. А что произойдет в этом году?

— Будут события. Открываемся спектаклем «Донка — послание Чехову». Копродукция швейцарской Компании Финци Паска и российского Международного фестиваля имени А.Чехова. Автор и режиссер Даниэле Финци Паска, достаточно известный во всем мире. Это зрелищный театр. Финци Паска делал закрытие Олимпийских игр в Сочи, работал на Олимпийских играх в Турине. Его масштабы, взгляд на искусство необычайны.

К нам приедет Малый драматический театр – Театр Европы из Санкт-Петербурга со спектаклем «Жизнь и судьба» по роману Василия Гроссмана в постановке Льва Додина, который не был в Минске с 1978 года. Наконец, знаменитый немецкий Театр «Шаубюне Берлин» с «Врагом народа» Генрика Ибсена в постановке Томаса Остермайера. Это, то, что просто надо видеть. Из Италии Пиппо Дельбоно привезет изумительные «Орхидеи».

Мне нравится Тимофей Кулябин. 2015-й год просто его. Представляю, как тяжело режиссеру заниматься творчеством, когда его за это творчество в чем-то обвиняют. В мою логику такое не встраивается. «Онегин» Новосибирского театра «Красный факел» будет у нас. Основатель «Гоголь-феста» в Киеве, руководитель Центра современного искусства «Дах» Влад Троицкий покажет театрально-музыкальный перформас «Розы» — «Дах дотерс бэнд». Его фрик-кабаре чем-то похоже на нашу «Серебряную свадьбу».

В этом году мы вновь стремимся к мультидисциплинарности. В афише представлены самые разные театральные направления. «Старина Монк», копродукция Бельгии и Швейцарии, это посвящение джазу. Японско-немецкий проект «Матчатрия» — трогательная мультимедийная хореографическая инсталляция. Ее смотрят в 3-D очках. Японцы работают очень интересно. Лицо персонажа может ничего не выражать, а тело говорит о многом. Со спектаклем «Латышская любовь» к нам вновь приедет Алвис Херманис, которого уже хорошо знают белорусские зрители.

А что в театре тебя особенно притягивает?

— Театр живой организм, и мне нравится, как он реагирует на жизнь. Притягивает энергия диалога, когда щипает, когда забываешь про все и не контролируешь свои чувства, когда это влияет на тебя эмоционально. Мне важно профессиональное продвижение, но оказывается за это нужно бороться. Доказывать, убеждать в том, что для всех уже есть истина. Несколько лет подряд привозить спектакли одного и того же мастера, чтобы в сознании зрителей что-то поменялось. На переговоры режиссеры обычно садятся с графиками, где помесячно на несколько лет вперед расписано, куда едет тот или иной спектакль. Но они более открыты, чем наши. Никто не задирает нос, никто не ноет и не размывает ситуацию. Работают на результат и достигают цели.

Чтобы этот корабль дальше плыл по большим волнам, необходимо…

— Вопрос о территории и пространстве, где можно обосноваться и что-то делать. Это самая главная проблема, которую, знаю, мне не решить. В идеале нужен мультикультурный центр с проектами в течение года. Все вписать в фестивальный формат невозможно. Либо ресурсов нет, либо по времени не совпадаем. К тому, что актуально сейчас, чуть позже теряется интерес. В Минске есть площади, которые можно предоставить инициативным группам, способным создавать культурные пространства интересные для всех. Увлеченных творчеством людей тоже достаточно. У государства, в частности, у Минкульта, хватает ресурсов, чтобы поддержать частную инициативу. Пока же мы не можем претендовать ни на какие льготы. И нам важно, чтобы негосударственные учреждения, которые занимаются культурными проектами, имели право голоса, или хотя бы право быть услышанными. Развитие «Теарта» в этих вещах просто вязнет.

Спектакли, которые ежегодно показывают на форуме, способны влиять на облик нашего театра. И все же, ты можешь сказать: наша цель белорусский театр изменить?

— Я бы сказала иначе: изменить сознание людей, которые работают в театре, связаны с театром и ходят в него. Внутренняя свобода людей зависит от их кругозора, а в театре — от того, что люди смотрят. По ТВ идут бесконечные сериалы, телезрители на это подсаживаются, и у них складывается соответствующее представление об искусстве. Но человек, который ищет это поле, должен его найти, а мы должны его предложить.

Фотографии предоставлены Центром визуальных и исполнительских искусств «Арт корпорейшн», www.teart.by