Татьяна Орлова

Международный форум театрального искусства «ТЕАРТ», как всегда, оказывается праздником для театральных гурманов. И одновременно провоцирует на размышления о состоянии театрального дела в мире и у себя дома.

Еще в прошлые годы казалось, что технические новшества поглотили внимание художников и уводят театр из сферы духовного в мир аттракционов. Когда планируется успех, то возникают сложнейшие технические требования и массовый приход на сцену кино и видеоэффектов.

Но вот прошел год, и сегодня в умело составленной программе фестиваля мы видим возвращение к истокам театра – человеку и его судьбе. Как не вспомнить великого фантазера Станислава Лема, который заметил, что культура держится не на технике, а на ценностях. Впрочем, кто-то так не считает.

В этом году на «ТЕАРТе» баш на баш. На 12 международных спектаклей 13 отечественных. Казалось, сидим в глубокой яме, а все же набралось такого, чем будем удивлять. «Свое» мы склонны недооценивать. Порой удивляемся, когда за пределами Беларуси наше недооцененное воспринимается, как весьма ценное. Это свидетельствует лишь о том, как важен глаз со стороны, и насколько общие процессы и тенденции интересны конкретному белорусскому зрителю. Наше время коммерции и гламура не очень-то нуждается в личностях и склонно их нивелировать, приводить к общему знаменателю. Но настоящая личность сопротивляется. Она скандалит, эпатирует, идет своим путем. Иногда опасным или неверным. Однако лучше шишки, чем благостная тишина. Сегодня в Беларуси событий в театральной сфере мы ждем от Евгения Корняга, Алексея Лелявского, Олега Жюгжды, Игоря Казакова, Юрия Дивакова, Александра Марченко, Татьяны Троянович, Тимофея Ильевского, Саулюса Варнаса, Валентины Ереньковой. Почти все они были представлены в программе фестиваля.

Постоянно возникал вопрос об отсутствии наших признанных мэтров. Ничего страшного. Они уже и так свое слово сказали. Когда-то и они были в первых рядах экспериментаторов. Имеют право отдохнуть. Хотя жаль, что мало интересуются сегодняшним днем европейского театра и на спектаклях не были замечены. Возможно, они уже столько всего повидали, что утомились, им удобнее существовать в привычном мире. А жаль, что оказалась столь разобщенной наша театральная среда. И все же… не надо сжигать корабли и впереди, и сзади. Никакая культура, в том числе театральная, не способна развиваться вечно по единой, универсальной модели. Может истечь время данной культуры. Никакого ее перерождения быть не может. Будут новые формы. Какие они сегодня?

Наберусь смелости выстроить, на мой взгляд, главные направления, по которым двигается сегодняшний театр. Прежде всего, это просто развлечение, когда театр ищет вдохновения в легких формах кино и телевидения, в смехе, клубной культуре, трэше. Такими спектаклями заполнена наша сцена. Они вызывают горячий отклик у публики и кормят театр, не претендуя на основательный анализ.

В моду вошел перформанс. Явление незавершенное, происходящее на улице, в музее, здесь и сейчас. С ритуалом и социальными комментариями, со щедрым использованием человеческого тела. Теперь перформанс все чаще показывают в театре, и он приобретает новые черты. На «ТЕАРТе» отечественный перформанс был представлен театром танца «KARAKULI» и могилевской лабораторией Юрия и Татьяны Диваковых. Настоящим качественным перформансом я назвала бы итальянские «Орхидеи» Пиппо Дельбоно, красивый, шокирующий, провокационный крик о человеке и человечности. Благодаря поиску сложных визуальных решений, включенности зрителей, постоянному выходу в зал, яркой театрализации автор и режиссер не рассчитывал на психологическое воздействие, но его несомненно достиг. Было невозможно не подчиниться молчаливому обаянию непрофессиональных актеров, многие из которых безнадежно больны и прекрасны в своем желании жить полноценно.

Близкий к перформансу кинематографический театр. Сегодня это танцевальная форма, демонстрация техники тела, которая притягивает внимание, но лишена определенного смысла. Сценическое пространство заполнено световыми поверхностями. Зрители в специальных очках и наушниках. Используется эффект 3D-видео. Таков спектакль «Matchatria» японской танцовщицы Юи Кавагути и художника Есимаса Исибаси, в котором движения придумываются и импровизируются, сочетаются с чайной церемонией и физиологической жизнью человеческого сердца. К сожалению, подобного высокотехнологического представления нет в Беларуси, и вряд ли оно может скоро появиться.

Зато мы показали качественный спектакль «чистой формы». Могилевский драматический театр экспериментирует не первый год. Сейчас он пошел на риск и определенное напряжение со зрителем, предложив конституцию формальных элементов. Спектакль «В маленькой усадьбе» – эстетически красивое, загадочное, как всякая метафизика, проникновение в «теорию чистой формы» польского драматурга Станислава Виткевича. Режиссер Саулюс Варнас давно тщательно изучает творчество этого автора и искренне не понимает, почему его не ставят на сценах Беларуси. Варнас отлично владеет музыкой в буквах, законами абсурдистского театра, поэзией восточного искусства, обладает тонким вкусом и множеством других достоинств, что позволило ему соблюсти требование автора «держаться на расстоянии от жизни». Рискованно, но интересно.

Перейдем к реалистическому театру. В чистом виде его не было ни в международной, ни в отечественной программе. В обычном театральном сознании реализм ассоциируют с поучительными проповедями. Современные молодые режиссеры бояться показаться старомодными и легко отказываются от базовых выразительных средств театра. Чтобы сделать спектакль остросовременного мироощущения, совсем необязательно гоняться за скандальной новой драмой или медийными технологиями. Примером может служить «Враг народа» Томаса Остермайера. Руководя берлинским театром «Шаубюне» он нащупал новую театральную структуру, которая позволяет прогнозировать человеческое поведение в условиях эксперимента. У нас Ибсена ставят редко, в основном пьесу «Нора». «Враг народа» известен скорее как «Доктор Штокман» и привлекателен тем, что отличается остротой социальной критики, которая доводит семейные проблемы до столкновения в масштабах общества. Норвежский драматург Генрик Ибсен очень естественно переселился из восьмидесятых годов позапрошлого века в Берлин 2015-го, и стало казаться, что это абсолютно современный автор, хотя, конечно же, имела место адаптация текста.

Вообще-то, отношения сегодняшнего театра с классикой похожи на жертвоприношение, причем жертвой становится авторский текст. Его не только уродуют и не уважают. Ему придают противоположный смысл и выставляют на осмеяние. Так, на мой взгляд, произошло с «Евгением Онегиным» Пушкина. Спектакль Новосибирского театра «Красный факел» в постановке Тимофея Кулябина называется «Онегин» и приключения современного звездного обеспеченного юноши можно было бы не связывать с романом великого Пушкина. Пусть бы себе скучал в деревне, издевался над Ленским, совокуплялся со случайными красотками, приставал к бизнес-леди Татьяне Лариной – вполне современный телесериал. Однако за кадром хороший артист читает гениальные стихи Пушкина и все делают вид, что осовременивают «энциклопедию русской жизни». Подобный ход перенесения текста пьесы Горького «На дне» избрал и Тимофей Ильевский в Брестском академическом театре драмы. Спектакли новосибирцев и брестчан несравнимы по художественному уровню, но в обоих случаях сомнительная удача. Я назвала бы подобное направление акцией. Ее краткосрочность очевидна.

Стильный швейцарский спектакль «Донка – послание Чехову» построен как мир цирка с акробатами, жонглерами, воздушными эквилибристами, изящными женщинами и тонкой звуковой партитурой. Недаром его автор и режиссер Даниэле Финци Паска завоевал мировую известность в Цирке дю Солей. К чести белорусского искусства этому спектаклю ничуть не уступает наш «Доступ к телу» менее известного Славы Иноземцева, создателя пластического театра «Инжест». Наша работа способна покорить «заграницу», так как профессионально сочетает пантомиму, танец Буто, пластические импровизации, методы визуального театра, музыку и слово.

К швейцарскому посланию Чехову мы подключили отечественное послание нашего Молодежного театра «Чехов. Комедия. Чайка». Эта работа как и брестский спектакль доказала, что аттракционы придумывать гораздо легче, чем внутренние ходы, которые способны взорвать сцену. Кто же сегодня решится без эпатажа и музыкально-световых эффектов представить чеховское «люди сидят и пьют чай, а в это время»?

Впрочем, в Беларуси стали появляться спектакли с минимальным оформлением, почти «бедный» театр. Современные белорусские драматурги ударились в исследование биографий известных людей или страниц истории. Публика практически ничего не может узнать о своей жизни в сегодняшнем конкретном времени. Правда, есть «новая драма», безысходная, беспросветная, как черная комедия. Она на любителя. Пустующую нишу занял документальный театр. Он давно пустился в погоню за реальностью, преуспел в России, где даже собирает все лучшие образцы под крышей «ТЕАТРА.DOC». Оказалось, что и в Беларуси сейчас интересно работать на поле документального театра, который обосновался в Центре белорусской драматургии при РТБД. Их первый успешный проект – «Мабыць?» – задокументированные свидетельства молодых белорусов о нашей реальности. Из Риги нам привез Алвис Херманис «Латышскую любовь», такой же документальный проект, которому почти 10 лет. Он об одиночестве и желании быть любимым. Наш проект берет намного шире, хотя и не дотягивает по части художественной. Тем не менее, мы освоили явление мирового масштаба и многое у нас еще впереди.

В принципе все свое и чужое можно выстроить парами. Конечно, с большими оговорками и большой долей условности. Например, «Донка» – «Доступ к телу», «Латышская любовь» – «Мабыць?», «Орхидеи» – «Ораториум» и так далее. Возможно, в этот список не впишутся работы Корняга и Лелявского, да еще кое-какие спектакли. И останется вершиной, к которой не подберешь брата-близнеца, «Жизнь и судьба» культового режиссера России Льва Додина. Он живет восьмой год и ему нет равных нигде, потому что это мощное эпическое полотно создает духовное излучение уходящей натуры.

Казалось, совершенно невозможно пересказать на сцене огромный многоплановый роман Василия Гроссмана. Эта, как, кстати, и многие другие, авторская режиссерская работа удивляет и потрясает своим сложнейшим построением, четкостью, ясностью, умелой партитурой пересказа судеб людей могучей страны, которую умом не понять, аршином не измерить. Спектакль из Санкт-Петербурга подводит на фестивале черту под темой «Драма. История. Смысл». И совершенно неважно, какой это театр – реалистический, психологический, формальный, документальный, метафизический, перформативный, натуралистический. Все в нем есть. И это прекрасно.

Фото Александра Бабинецкого, Виктории Герасимовой, Анны Гринкевич, Наталии Кашевской, Евгении Петрученко, Роберта Сенеко, Елены Юркевич (www.teart.by).