В последнее время слово «критик» все чаще окружается неким загадочным ореолом. Наверное потому, что критики нашим театрам очевидно недостает. По большому счету, все перестало функционировать в начале 2000-ых. Самовосхваления на сайтах, в прессе и рекламные проходы в социальных сетях решительно потеснили аналитические статьи. Отчаянно превозносится что ни попадя. Перестали выходить книги о сценическом искусстве. Близкая и дальняя история отечественного театра никого больше не интересует. Не обобщен и не осмыслен сценический опыт двух прошедших десятилетий. Можно продолжать… Размышления на актуальную тему – в статье известного театрального критика.

Татьяна Орлова

Предположим, вам надо продать зубную пасту. Вы станете расхваливать ее достоинства, но покупатель, скорее всего, сначала заинтересуется упаковкой. Любой производитель над внешностью товара колдует не меньше, чем над его внутренним содержимом. Он будет рад, если правильная упаковка и хорошая концепция рекламной кампании увеличат объем продаж.

Общий смысл перемен в культуре последних десятилетий состоит в том, что любое произведение искусства обладает не только художественной ценностью, но является товаром, который необходимо выгодно продать. Звучит цинично и приземленно. Оставим в стороне эмоции и возмущение. В такой воздушной сфере как искусство тоже заработал технологический конвейер, который управляется специфическими маркетологами. Осмелюсь заявить, что таковыми во многом являются критики.

Обращусь к сфере театра. Одно любопытное явление не дает мне покоя в последнее время, – каков сегодня статус профессионального театрального критика. И нужен ли критик вообще.

Негде

Критик читает спектакль как сценический текст, используя, если можно так выразиться, индивидуальную оптику. Хотя можно надеть очки со спутанной близорукостью и дальнозоркостью, очки черные, розовые, гламурные. При этом не включить творческое понимание увиденного и услышанного. У иного критика очень скупой набор выразительных литературных средств. Поиск смыслов, метафор, образов, символов, исторических параллелей представляются ему пустяшным занятием, во главе угла ставится цель идеологическая или рыночная. Первая частично отошла в прошлое. Вторая ― выдвинулась на первый план. Реальность диктует критику следующий формат. Краткость (в объеме 1500 знаков), в которую нужно включить узнаваемость создателей спектакля (бренд), социальную функцию постановки (позиционирование), тон разговора предельно легкий, слегка ироничный (в расчете на рядового потребителя), завуалированное желание обслужить известные имена и театры.

Хороший критик обладает полнотой информации, потому что тщательно следит за театральным процессом. По возможности регулярно посещает спектакли, а не получает впечатление от них по видео или рассказам доверенных людей. Ему желательно часто выступать в СМИ. Он полагается на свои убеждения, вкусы, пристрастия. Он профессионально подготовленный человек, к чьему мнению прислушиваются создатели спектакля. Также как и они, он создает художественный объект. Не просто текст, а все по прекрасно забытым законам художественного творчества. Здесь будут раздумья и эмоциональные всплески, догадки, прогнозы и частицы воображения. Наконец, здесь будет свобода духовности, при которой есть желание высказаться и вовсе не потому, что кто-то дал тебе заказ.

На деле, на практике этот идеальный образ критика встречается все реже и реже. Театральные критики с именем и репутацией сталкиваются с новым для них явлением: выступать в прессе с аналитическими или программными статьями НЕГДЕ. Нет специальных изданий.

Театр как вид искусства постоянно является нерейтинговым товаром. Ему отводится место, как и финансированию культуры в целом, «по остаточному принципу». Это аннотации, анонсы, репортажи с пресс-конференций. В лучшем случае интервью с деятелями театра, актерами, режиссерами. Из всех жанров интервью предпочтительнее.

Сговорчивые

И все же критики продолжают функционировать, негласно разделившись на две группы.

В писательской среде произошло размежевание по взглядам. Разделились на две половинки. Театральное сообщество раздел не затронул. Оно маленькое, связанное дружескими и служебными связями. И все же существуют критики послушные и несговорчивые. Работают тихо, молчаливо, толерантно. Сговорчивые для всех удобнее.

Чаще всего такие критики входят в престижные советы, комитеты, товарищества и с их подачи выстраивается театральная политика, одобренная сверху. Они являются советниками, экспертами, продюсерами и вершителями судеб людей театра. Художественные критерии постановки для них являются не главными. По законам пиара они определяют ведущих, главных, значительных и настойчиво повторяют одни и те же имена, не подпуская к выверенному списку персон непроверенных.

Из этой группы критиков формируется официальная группа, спаянная общими интересами, связями, конференциями, сборниками научных трудов, книгами и учеными советами. Группа старается как можно дольше не пускать в свои ряды новичков и делает исключение только тогда, когда видит особо преданных продолжателей своего дела. Они работают в меру своих сил, возможностей и понимания ситуации. Хотя существует опасное противоречие. Хвалить и продвигать именитых удобно и выгодно. Но если нет наград, званий, дипломов и призов, можно создать бренд из скандалов. Многие представители эстрады и кинематографа идут этим путем, вербуя своих критиков. В театральном пространстве такое случается редко. Занятие это, хоть и бывает денежным, по сути своей непристойное и опасное своими последствиями.

Никто

Тем, кто хочет достойно продолжать заниматься критикой, надо уходить в театральную журналистику, а ее, как известно, не ругает разве что ленивый. Вместе с тем, занимаясь театральной журналистикой многие годы, хочу заверить, что она становится все лучше. Попадая в достаточно неблагоприятные условия, театральная журналистика успешно отработала свои технологии создания текстов малых форм. Стоит ли напоминать, что это занятие требует особого мастерства и знания секретов продающегося текста.

Так сложилось, что традиционная театральная критика начинает утрачивать свои позиции, так как ей негде оттачивать свои перья. В то же время театральная журналистика набирает очки.

К сожалению, в нашем театральном сообществе существует опасное предубеждение – не считать серьезными специалистами большой отряд журналистов, регулярно пишущих о театре. В столичных театрах, особенно на фестивалях их игнорируют. В лучшем случае пускают в зал без предоставления места. Это при том, что администрация театра и режиссеры всех их знают в лицо. Конечно, журналист всегда найдет выход, хотя и натерпится унижения. Те, у кого нет ученых степеней, пусть пишут, но они вроде бы НИКТО.

Новый формат

Эта «непризнанная» часть критиков вовсе не смирилась с таким положением. Сегодняшние достижения Всемирной Сети предлагают множество альтернативных вариантов продвижения своих критических возможностей. Блогеры и журналисты смело пустились в плавание по этому морю, набивая шишки непрофессионализмом и приобретая авторитет своей агрессивностью и провокационностью. Увы, сетевая специфика плодит безответственность, которая хоть и раздражает, но редко вызывает отпор. Более того, увидев рекламную привлекательность сайтового продукта, многие газетные авторы начали осваивать интернет, что позволяет сегодня говорить о возникновении нового формата театральной критики.

Это уже не газетно-журнальная театральная журналистика, не театроведение, не аналитическая театральная критика, а нечто принципиально новое, возможно, даже революционное. Она дышит свободой и стремится высказываться, опираясь на творческий потенциал. Здесь много личного и субъективного и часто отсутствует главная задача критика ― записать увиденное как можно точнее, честнее, ярче, беспристрастнее. Перенести в словах на электронный или бумажный носитель то, что удалось уловить внутренним слухом.

Сайты и фейсбуки открыли дорогу новому формату театральной критики. В «цифру» хлынули все желающие, необремененные специальными знаниями. Нового массового читателя им надо чем-то зацепить. Лучше всего это делать с помощью околотеатральных историй, а попросту сплетен. Прежде они распространялись в узком кругу посвященных. Сегодня доступны всем, у кого есть компьютер. Иногда это якобы светский разговор ни о чем. Иногда простое обнародование скандалов.

Возможно, я слишком пессимистично отношусь к возможностям Всемирной Сети по отношению к театральной продукции. Однако мне искренне жаль будущих исследователей театра. Спектакль – явление живое, меняющееся, плохо уловимое, пока не запечатленное пленкой или цифрой. Как узнать правду о нем? Был он плох или хорош, оставил след или сразу забылся? Какое оно на самом деле, содержимое тюбика?