Людмила Громыко

«Саша, вынеси мусор» Натальи Ворожбит
Режиссер Дмитрий Богославский
Художник Ольга Грицаева
В спектакле заняты: Наталья Онищенко, Александр Пашкевич, Любовь Пукита
Белорусский государственный молодежный театр

«Саша, вынеси мусор» Натальи Ворожбит. Белорусский государственный молодежный театр.

Появление Дмитрия Богославского в нашей театральной реальности настолько неожиданно, что кажется в это не все поверили. Яркий актер. Талантливый драматург. Деликатность и природная терпимость словно ментальные знаки отпечатались в его пьесах, свободных от конъюнктурных вывертов. Ему не нужны нравственные уроки и чьи бы то ни было отеческие наставления. Жизнь как она есть входит в незамутненное чужими трактовками сознание. В нем, как в зеркале, отражаются герои. Они обретают речь и совершают поступки, от которых оторопь берет. Находясь внутри «новой драмы», выпестованный ею, Богославский проявляет удивительную самостоятельность, доверяясь собственным творческим импульсам. Вряд ли такие тексты могли появится у нас лет тридцать назад. Впрочем, всему свое время.

Наталья Онищенко (Катя), Любовь Пукита (Оксана).

Режиссерский дебют Дмитрия Богославского в Молодежном театре ошеломил. Без всякого преувеличения. Если я когда-либо скажу, что в Беларуси никто даже не пытается осваивать современный сценический язык, бросьте в меня камень. В его спектакле удивительным образом слились личный актерский опыт, поиски нового способа театрального бытования и литературная одаренность. Жалко, что нет такого определения – «писательская режиссура». Во всяком случае, пьеса современного украинского драматурга Натальи Ворожбит «Саша, вынеси мусор» для Богославского гораздо больше, чем разобранные на мизансцены фабула и сюжет.

В театральных анонсах, появившихся в интернете, смысл спектакля выпрямлен до не могу. Мол, история о войне, о том, что умерший полковник хочет вернуться с того света и сражаться за Украину. Только жена и падчерица против… При этом пересказывается финал полуторачасового спектакля, в котором сошлись кульминация и развязка. Но что произошло? И почему зрители покидают спектакль в расстроенных чувствах, с тяжестью на душе? Никаких катарсисов, словно пережита личная драма.

В полупустом, неестественно вытянутом сценическом пространстве режиссер выбирает две активные зоны. Маленький подиум с открытым дверным проемом в дальнем правом углу площадки постоянно освещен. И, как магнит (грамотно выбранная точка), притягивает взгляды зрителей. Здесь появляется Саша (Александр Пашкевич). Точнее, предстает перед нами в разных ипостасях. Муж, воин, фантом…

Наталья Онищенко (Катя), Александр Пашкевич (Саша).

На переднем плане тяжелый стол. На нем кастрюля, банка с надписью «Мука», скалка, нож. Слева вертикальная металлическая конструкция. Вот и все, сценографией в привычном для нас понимании не назовешь. При таком аскетическом оформлении особое значение приобретает игра с пространством и предметами. Ее режиссер рассчитывает с математической точностью. Все получается, обретает свое значение и смысл. Длинная прямая линия от подиума к столу на авансцене – главная, по ней передвигаются актеры. Основную часть спектакля играют сидя за столом. Сыплется и сыплется мука. Раскатывается тесто. Раскладываются конфеты по пакетикам. Геометрически правильный прямоугольник из теста рифмуется с контурами сценической площадки. Стол приподнимают, акцентируя вторую активную линию в сценографии – наклонную прямую. Поминальной лампадкой вырезают в раскатанном тесте круг и наискосок крепят тесто на металлическую конструкцию. Обозначено место для эпизодов на кладбище. Ближе к финалу площадку на авансцене заставляют мешками с картошкой.

Наталья Онищенко (Катя), Любовь Пукита (Оксана).

Вот и все действие, в котором каждая сценическая деталь несет понятный и точно сформулированный смысл. Но, что само по себе значит действие? Физическая оболочка спектакля. А ведь была еще и душа. Точнее, то, что ощутимо присутствовало на сцене с первой минуты. Возникало из молчания и движения актеров. Из произнесенных скупых и коротких фраз. Некая странность, фантом. Словно другая реальность, где мысли, текст и движение актеров разъединены. Существуют сами по себе, но вместе в режиссерском замысле. Катя похоронила мужа. Вместе с дочерью Оксаной готовит поминальный обед. Покойный Саша здесь же. Разговор о прошедшей жизни. Казалось бы, как это сыграть, чтобы не получилась претенциозная мутотень? А они играют! Два часа без антракта. Ни на минуту не отпуская внимание зрителей. Сердце, как ком. Каждый исполнитель точен, искренен, сосредоточен на мыслях и чувствах, которые не произносятся вслух. Наталья Онищенко (Катя), Александр Пашкевич (Саша), Любовь Пукита (Оксана) – великолепный ансамбль, в котором ни разу не прозвучала фальшивая нота. Импульсивность осмысления текста, цунами чувств, плавный переход в другое состояние – из бытия в небытие и обратно. Жизнь перед смертью. Жизнь после смерти. «Умер – молчи уже», – произносит Катя. И как произносит! Кардиограмма эмоций, жестко вычерченная актрисой Натальей Онищенко. Нет возможности перевести дух. «Первые десять лет пил, вторые десять лет злым был. Вспомнить нечего», – скажет она Саше. «А Евпатория?» – спросит он с опрокинутым лицом. Захлестывает волна воспоминаний. Любовь, отчаяние, нежность… Злость – итог жизни. Не знаю, как это сделано. Но через прикосновение к прошлому возникает ощущение относительности времени. Прошлое, настоящее и будущее возникают одномоментно. «Выживают слабейшие», – в итоге отрежет Катя, и ее слова прозвучат, как приговор.

Осень 2014, дача под Киевом… Дальше, как на санках с горы. И то, что нам объяснили в интернете. «Пойду вынесу картошку», – произносит Катя. Выходит. Хлопок… Яркий детский мяч выкатывается из освещенной двери в правом углу сцены. Все. Поклоны не предусмотрены.

Смерть – только иллюзия сознания. Война – это новая реальность между тем и этим светом. Все соединилось.

Фотографии из архива Беларусского государственного молодежного театра (www.bgmteatr.by), Тамары Хамицевич (Агентство «Минск-новости, www.minsknews.by).