В Могилеве на «М.art.контакте» и в этом году привычно кипели страсти. Однако разбежка в оценках спектаклей, множественность взглядов на театральный процесс, дискуссии – естественная составляющая форума молодежного. А в представленном на сайте материале – одно из мнений о главном событии театральной весны.

Татьяна Орлова

Молодежный международный форум «М.art.контакт» является в нашей стране одним из самых престижных театральных праздников. В нынешнем году он отметил свой одиннадцатый день рождения и закрепил свой авторитет как явление высокохудожественное с обширной образовательной программой.

Мне посчастливилось быть одним из родственников этого одиннадцатилетнего подростка. Участвовала в его взрослении с первого дня, судила в жюри, обсуждала спектакли в составе критиков, являлась экспертом и отвечала журналистам на множество неудобных вопросов. Что скрывать, часто мнения театральных профессионалов и простых зрителей расходятся. В истории фестиваля были попытки создать три жюри: авторитетные критики, молодежное и зрительское. В этом году вообще обошлось без жюри. И все равно, мнения сталкиваются, совпадают, расходятся.

В ежедневной программе обязательное утреннее обсуждение всех показанных накануне спектаклей. Критики из Беларуси, России, Украины, Польши, Германии высказываются обстоятельно, аргументированно, избегая оценок «нравится – не нравится». У каждого, кто участвует или присутствует на таких обсуждениях, складывается вполне реальная объективная картина. Но стоит прочитать прессу о фестивале, иногда картина резко меняется. Свои умозаключения высказывают те, кто спектаклей не видел. Оценки дают те, кто к Могилеву в эти дни не приближался. И аргументы порой убийственные: нам, зрителям, такое не нужно. Какое такое? Малопонятное. Рассказанное на очень сложном театральном языке. Практика показывает другое. Могилевский фестиваль высочайшего европейского уровня медленно и упорно меняет художественное сознание могилевской публики. Это главная его задача. Вторая цель – ознакомление с экспериментальными театрами СНГ и Европы, их направлениями и школами. Третий момент – показать, поддержать, продвинуть своих молодых драматургов, актеров, режиссеров. Прежде всего, режиссеров, на которых пока еще скептически поглядывают в государственных театрах. А здесь уже многие из них путем проб, ошибок и ценного опыта получили путевку в большую театральную жизнь. Это Екатерина Аверкова, Игорь Казаков, Евгений Корняг, Татьяна Троянович, Сергей Анцелевич.

Попробуем поразмышлять, какие послания о жизни получили мы со сцены в фестивальную неделю, и какие провокационные формы спектакля предлагает современная режиссура.

С тематикой пьес все более или менее ясно. Здесь много «проверенной временем классики»: «Игроки» и «Шинель» Гоголя, «Мастер и Маргарита» Булгакова, «Васса Железнова» и «На дне» Горького, «Женитьба Бальзаминова» А.Островского, «Варшавская мелодия» Зорина, «Лысая певица» Ионеско, рассказы Василия Шукшина.

Из «непонятного» и долго ожидаемого были «Интервью с ведьмами» Государственного театра кукол, «Бракованные люди» театра «Золотые ворота» из Киева, «Три раза король» театра «Зеленый соус» из Франкфурта-на-Майне, «В маленькой усадьбе» Могилевского областного драматического театра, «Жизнь за царя» Театро Ди Капуа из Санкт-Петербурга.

Фестиваль перемешал все ожидаемое и неожиданное. Естественное, легкое сочеталось с ошеломительным, трагическим. Карты спутались. Иногда классика превращалась в некий перформанс, как это случилось с польским «Мастером и Маргаритой», российской «Вассой», армянским моноспектаклем по Чехову «О вреде табака», черниговской «Варшавской мелодией». Щедрое использование мультимедийных эффектов, искусства пластики, социальных комментариев, визуальных фантазий создавали, как говорил классик, «калейдоскопический многотемный дискурс», в котором первоначальный смысл литературного произведения уходил на задний план. Увлечение перформансом чаще всего сохраняется у режиссеров средней руки, которые не умеют или сознательно не хотят углубляться в индивидуальность автора пьесы, искать и опираться на метафоры, которым интересны капризы собственной художественной воли. Меня смутил Анатолий Ледуховский первым вариантом горьковской «Вассы Железновой». Талантливый экспериментатор напридумывал столько смешных, агрессивных, в духе современного криминала, картинок жизни и знаков массовой культуры, что, думаю, психология нормального зрителя отказывалась полюбить или посочувствовать кому-либо из героев, понять Горького или восхититься режиссерской фантазией. Чего, спрашивается, хотели? Нет, не нового взгляда на пьесу и ее героев. Добились ощущения неприязни к такому театру, где все – уроды. Среди них не хочется жить.

Предположу, что Ледуховский принадлежит к театральному поколению Кшиштофа Варликовского, Ромео Кастеллуччи, Люка Персеваля, Арпада Шиллинга, Оскара Коршуноваса, которые начинали крайне агрессивно. Они отказывались от метафорического театра, писали манифесты, шокировали натурализмом издевательств. Они повзрослели и работу в театре перенесли не на внутренний мир актера, а на вдумчивую и тонкую работу с идеями авторов, на абсолютно другой стиль – стоит вспомнить хотя бы показанную в Минске «Чайку» Оскараса Коршуноваса, там есть живой диалог, контакт с публикой и понимание естественности художника перед ней.

На мой взгляд, излишней агрессивностью отличаются спектакли наших молодых перспективных режиссеров Игоря Казакова («На дне») и Евгения Корняга («Интервью с ведьмами»). Агрессивность можно понимать как сигнал личности, которую одолевают сомнения, раздражение, неуверенность. Тогда возникают цинизм и жестокость, переизбыток адреналина в крови и появляются люди-монстры, куклы-монстры. Психологические комплексы режиссеров вылезают наружу в виде персонажей-чудовищ. Первоначальная идея спектаклей о людях с несчастными судьбами тонет в готической тьме и шуме, в обстановке вседозволенности. А человек несчастный, согласитесь, заслуживает не насмешки, не отверженности, а понимания и сопереживания. В этом – сочувствии – вечная сила театра. Она неведома театру радикальному. Он не умеет по Пушкину «милость к падшим призывать».

На фоне такого белорусского радикального театра, у которого, кстати, много молодых поклонников, очень привлекательно выглядят работы Екатерины Аверковой «Три раза король» и Татьяны Троянович «Иллюзии». Спектакль Аверковой предназначен детской аудитории, где сказка как форма художественного произведения таит в себе глубокие и мощные возможности для развития молодых дарований. Дети, которые ее поглощают, возможно, в будущем станут сказочниками, режиссерами, актерами и они остро реагируют на художественную ложь. Работа Аверковой основана на клоунской импровизации, полна юмора и добра. Режиссер заложила в нее серьезную тему. Когда негрозные и нестрашные короли начинают бросаться поролоновыми куклами, рвать и давить их, сразу же возникают мысли о войне. Любая драка может перерасти в войну. Это опасно. Об этом надо говорить не только с детьми, но и со взрослыми.

Спектакль «Иллюзии» Татьяны Троянович по-своему продолжает тему сплетения юмора и трагизма. Текст (не пьеса) Ивана Вырыпаева не разбирается с точки зрения действенного анализа. По всем приметам это постдрама, в которой нет развития сюжета и сценических образов. Но «post» переводится как почта или послание. Следовательно, создатели спектакля адресуют свой разговор тем, кого взволнует их история. Спектакль позиционирует себя так: это разговор о любви. Главная энергия жизни – любовь. Она присуща человеку как ритм сердца. У любви нет никаких правил и формулировок. Любовь – это просто любовь. Она может быть какой угодно и с кем угодно. Любовь – это такая сила, которая выходит из всех берегов и разрушает все преграды.

Заявка смелая и отчаянная, освобожденная от житейской суеты и сознания трагичности бытия.

Татьяна Троянович предлагает свободную импровизацию пьесы. Заманчиво и рискованно, хотя сегодня это новая философия театра. Любой авторский спектакль что-то отрицает, ломает, переделывает. Когда же он опирается на фантазию талантливых исполнителей, приходит успех.

От скромного театрального педагога и режиссера Татьяны Троянович хочется плавно перетечь в мир питерского Дон Кихота Григория Козлова. Он показал один из лучших спектаклей фестиваля «Грезы любви, или Женитьба Бальзаминова». Спектакль комедийный, поэтический, интимный, наполненный солнцем, чистотой, страстью мечтаний. Это очень русский спектакль. Он образец традиционной школы психологического театра на новом витке спирали. Используя исторический костюм и несколько старомодный текст пьесы Островского, молодые исполнители живут в спектакле абсолютно современно. Без архаики купеческого быта, без суеты и гонки за крикливой формой, под легкое колыхание простых занавесок, за которыми угадывается бесконечное пространство. Также легко сочетаются жесткий «Полет» вагнеровской Валькирии с романтизмом Шопена. А молодая энергия вчерашних студентов со свободой импровизаций умелых мастеров.

Театр Григория Козлова называется «Мастерская», что означает – здесь работают и учатся одновременно. Это действительно настоящая учебная мастерская с блестящим педагогом и умной педагогикой. Мастер создает молодежные спектакли высокой культуры, потому что сам является молодым по мировоззрению и считает, что в профессии побеждают те, кто берет длинное дыхание.

У каждого критика есть любимые и не любимые драматурги. Среди представителей «новой драмы» лично мне Василий Сигарев никогда не был интересен. Теперь понимаю: потому что не видела спектакля киевского театра «Золотые ворота». Режиссер Стас Жирков сумел уловить посланный драматургом импульс и создал спектакль абсолютно авторский, придумав невероятно пронзительную историю, казалось бы, из ничего и даже пошленького адюльтера.

Актеры существуют в предлагаемых обстоятельствах абсолютно по-новому, в невиданной лично мной новой пластике и в таком погружении в образ, из которого ни на секунду не выныривают. Кажется, что нарушены все классические законы мастерства и родилась в высшей степени импровизационная манера в свободном безграничном плавании.

Какой жанр спектакля? Абсурд с элементами мата? Трагикомедия? Скорее комедийная трагедия. Потому что не со смехом уходишь со спектакля, а с ощущением глубокой серьезной уверенности, что дальше, сколько бы ты не смеялся, все кончится с этой вовсе не глупышкой, главной героиней Тамарой плохо. Счастья не будет. Спектакль через смешной современный быт достигает античного звучания. Он словно возвращает нас к изначальной природе театра – пиршеству актера. Только теперь его действиями умело управляет талантливый режиссер.

Хозяева фестиваля – Могилевский театр – показали спектакль «В маленькой усадьбе», который сделан по пьесе польского драматурга Станислава Виткевича, чьи произведения почти неизвестны театрам Беларуси. Они связаны исключительно с европейскими сценами и прежде всего с Польшей. Автор пришел в театр от живописи и сформулировал «теорию чистой формы», за что его назвали предшественником абсурдистов. Итак, его не интересуют конфликты нормальных людей и психологические мотивы поступков. Он призывает держаться подальше от жизни, не доискиваться до логики поведения. Трудно определить чего больше в творчестве Виткевича – литературного таланта или философской созерцательности. Именно это, последнее, определяет существование его пьес в пространстве сновидений, а его героев делает похожими на безумцев. Сплошная метафизика. В снах что только не привидится!

Виткевич стоял у истоков нового театра ХХ века и писал так: «Нужно, чтобы после выхода из театра у зрителя оставалось впечатление, что он пробудился от какого-то причудливого сна, внутри которого самые обычные вещи вдруг обретали странное очарование».

Зритель, который узнает все это о Виткевиче, сразу поймет почему в могилевской постановке существуют и очаровывают все отклонения от классической модели построения спектакля. Увлечение мистикой, характерное для первой половины ХХ века (именно тогда и начал писать Виткевич), вернулось по-своему в наш ХХІ век в несколько измененном более трезвом виде. Мистицизм опирается на очень субъективное изучение и толкование явлений при помощи расширенной интуиции. Это и демонстрирует в режиссерском решении Саулюс Варнас. Он предлагает декаданс, характерный для русской культуры, что проявляется в манере поведения артистов, костюмах, придуманных Юрате Рачинскайте. Иногда это талантливая пародия на декаданс. Да и мистика нам, людям ХХІ века, кажется похожей на сказочную. В театральном языке спектакля щедро используются духовные практики Востока, медитация, ритуальные формы. Четыре акробата по перилам лож из зала двигаются на сцену и далее совершают там множество трюков. В актерском исполнении преобладает гротесковая резкость.

Театр живописен всегда и похож на щедрый красочный карнавал. Но здесь происходит театрализация театра, что проявляется в музыкальной форме речи, почти танцевальных жестах, роскошных архитектонических мизансценах. Щедрое белорусское барокко. Фантастика. Гротеск.

Модная сегодня в театрах работа с документами, живые интервью, объединенные одной темой, очень оригинально прозвучали в спектакле петербуржцев «Жизнь за царя». В городе на Неве артисты «Театро Ди Капуа» играют в старой питерской квартире начала ХХ века. Такой сценической площадки в Могилеве не нашлось. Предложили сыграть в Музее этнографии среди экспонатов. Документы русских революционеров и тщательно отобранные тексты Льва Толстого и Федора Достоевского соединились в сложную мозаику о повторяемости времен.

О слабом говорить не хочется. Несколько спектаклей не вписывались в определение «фестивальный». Это была будничная кассовая пища театров в жанре комедии, столь любимая нашим зрителем. Ей тоже горячо рукоплескали, наверное, за отсутствие ребусов.

Все направления современного театра, которые формировались и развивались на протяжении наступившего ХХІ века, были представлены на «М.art.контакте – 2016». Вокруг них уже существует круг хорошо подготовленных критиков, режиссеров, драматургов, скептиков, заинтересованных зрителей, которым не безразличны новые принципы театра, которые рождаются в читках, лабораториях, подвалах, на кухнях. Рано или поздно это новое обязательно пробьет себе дорогу на большую сцену и высококачественное исполнение. В этом смысле фестиваль – мощный прожектор театрального процесса.

Фотографии предоставлены Международным молодежным театральным форумом «М.art.контакт».