Театральная жизнь как-то незаметно исчезает у нас с дискуссионного поля. Острые профессиональные проблемы все реже озвучиваются и обсуждаются вслух. Критические прицелы сбиваются, художественные критерии отсутствуют, а театральная история остается не переосмысленной с позиций постсоветского времени. Случайно ли? Режиссер Алексей Лелявский продолжает размышления на актуальную тему и цикл публикаций о бытовании современного театра, начатый Татьяной Орловой в статье «Содержимое тюбика».

Алексей Лелявский

Никогда не было желания письменно публично высказываться. Но, видимо, возраст…

Мертвые души

Никакого отношения к тому, что печатается в журнале «Мастацтва», я не имею, хотя моя фамилия и значится в списке редакционного совета. Видимо, это «так принято», что редакционный совет никакого влияния на появляющиеся в журнале материалы не оказывает. Оказывается, что я в этом списке – «мертвая душа». Может быть, в этом списке есть и «те», что оказывают влияние, но мне это неизвестно.

Еще со времен «застоя» мы были вынуждены исполнять роль статистов. Так партийному и государственному начальству было удобно придавать вес своим собственным келейным решениям. «Весь советский народ осуждает (поддерживает)…» Большинство театральной общественности, наверное, продолжает играть в эту игру и сейчас. Радуются, когда мнение начальства совпадает с собственным, негодуют в кулуарах или стоически терпят, если обмануты в своих ожиданиях. Меня роль «мертвой души» не радует и не льстит моему самолюбию. Я привык отвечать за то, под чем подписался.

Поэтому прошу всех читателей журнала «Мастацтва» принять во внимание, что имею иногда другое мнение, а очень часто диаметрально противоположное, той позиции, которую занимает журнал.

А вот редакцию хотел бы попросить исключить мою фамилию из списка «мертвых душ» и включить ее в список редакционного совета. Если это невозможно, просто – исключить.

За нас все уже давно решили

По этой же причине руководство Белорусского государственного театра кукол приняло решение отказаться от участия в Национальной театральной премии.

Постоянные изменения Положения о Национальной премии меня приводят в недоумение отсутствием нормальной логики. Нормальной, но не ее отсутствием.

Руководство безумно боится выпустить из-под своего контроля процесс награждения – то есть, констатацию того, что является наиболее значимым с художественной и общественной точки зрения в современном белорусском театральном искусстве.

Последние изменения (исключение из списка номинантов имен создателей спектакля: режиссеров, художников, композиторов) – это первый шаг к обезличиванию театральной культуры в нашей стране. Окончательной целью этого процесса является ликвидация в общественном сознании театрального многообразия. Предлагаемая модель восприятия: название театра, несколько актерских имен (список утверждается «наверху»).

Невероятно «радостная» перспектива белорусского театра!

«Руководство» оправдывается – нет денег, чтобы выплатить поощрения большему количеству лауреатов. Но разве Национальная премия измеряется деньгами? Это разве годовая (двухгодичная) премия за успешную работу? И поэтому очевидно, что дело здесь не в деньгах.

Может быть, я преувеличиваю аналитические таланты нашего республиканского «руководства», и ничего подобного у них и в мыслях не было. И все это сделано, чтобы просто-напросто выдать премию «нужному» театру и «нужным» актерам за «правильное» искусство.

Кто за этим всем стоит? Не думаю, что имя этого «деятеля» будет произнесено публично. «Кто сшил костюм?» – вопрошал персонаж Аркадия Райкина. Нам, как всегда ответят: «Мы».

Только вот в уродливом перекошенном костюме кто стоять будет?

Не «они», а, к сожалению, мы.