Татьяна Орлова

«Скорина» Николая Рудковского
Режиссер Саулюс Варнас
Художник Ирина Комисарова
Компьютерная графика Валерия Еремина
Могилевский областной драматический театр

 Живой тигровый питон по имени Зина пару метров длинной, пластичный и гладкий, как модные нынче мужские черепа, пугающе вьется в актерских руках и ложится на спину главного героя. «Девочка на шаре» Пабло Пикассо медленно пересекает сцену. Персонаж из далеких веков курит электронную сигарету, а позже, вернувшись с того света, спускается в зрительный зал, держа в руках кальян. На цирковом велосипеде в белоснежной балетной пачке проносится глашатай и хрупкий Ангел с белоснежными крыльями. Книга в руках первопечатника вспыхивает настоящим огнем. Юная героиня Маргарита ходит на пуантах. Нет, она не крутит фуэте, но кажется, что воспаряет над землей, потому что вся такая воздушная и нереальная. А дьявол-искуситель щелкает фотоаппаратом и делает снимки, оставляя следы грехов для будущих поколений. Найдется место и для воспоминаний о Чернобыле, когда появятся дезактиваторы в респираторах и помогут доктору, который жил 500 лет назад справляться с чумой.

Такой мир, полный загадок и неожиданных решений, придумал режиссер Саулюс Варнас для спектакля «Скорина».

«Доктор свободных наук» назвал драматург Николай Рудковский свою пьесу о Франциске Скорине. И это очень правильное решение, потому что, кажется, все знают это имя, и мало что известно о его подлинной жизни. Свободно путешествуя по Европе пять столетий назад, врач и богослов, просветитель и предприниматель, ученый и член масонского общества мог владеть всеми науками того времени. Однако он в качестве приоритета избрал книгу, штуку мало понятную его современникам, бессмысленную для неграмотных, не приносящую дохода богатым, опасную для религиозных фанатиков.

В центре этой первой премьеры в честь знаменитого первопечатника Франциска Скорины вовсе не историческое исследование и доподлинные факты биографии. Да, собственно, в этом случае трудно и не обязательно быть документальными. В конце концов, кто с уверенностью может сказать, о чем думал и что затевал этот человек 500 лет назад. А ведь это и есть самое важное – его мысли и поступки, что сделали его великим и сохранили след в истории. У художника здесь огромное поле для фантазии.

Первым в связи с будущим спектаклем стал фантазировать режиссер Саулюс Варнас. Третий год он живет в Беларуси. До этого Литва и Вильнюс. Там в маленьком дворике Старого города есть памятник Скорине. Варнаса давно заинтересовал этот человек, который мог принадлежать Литве, Чехии, Германии, Беларуси, всей Европе, по которой путешествовал, доказывая, что КНИГА священна, особенно Библия. Режиссер не слишком любит логику на сцене, предпочитая духовные практики и ассоциации. Варнас искал литератора, который будет соответствовать его замыслам. Нашел его в лице Николая Рудковского.

Возможно, Рудковский не стал бы писать по заказу. В своем творчестве он далек от реализма, увлекается новыми формами. Здесь же намерения режиссера и драматурга совпали. А вскоре Республиканский театр белорусской драматургии и Национальная библиотека объявили конкурс на лучшую пьесу о Скорине в год его юбилея. Их поддержал финансово Беларусбанк. На рассмотрение жюри поступили 32 пьесы. Каково же было удивление, когда именно Рудковский  стал победителем в номинации «Современная пьеса». Видимо, могилевские встречи не прошли даром, и писатель серьезно оторвался от других в своем повествовании о Франциске Скорине.

В его пьесе и новом спектакле стержнем стала судьба талантливого художника, которого испытывают обстоятельства. По сути, каждый гений – это в чем-то Фауст, желающий постичь истину. На его пути всегда появляется дьявол – Мефистофель. Скорине предлагают соблазны. Вместо книг – юную Маргариту. Вместо книг – благополучие обывателя. Вместо книг – сына.

Легенда о докторе Фаусте родилась очень давно в европейском фольклоре. Покочевала по временам и странам, вдохновляя мастеров слова. Обессмертила великого Гете, посвятившего своей книге 70 лет жизни. Плавно перетекла в наше время, утратив религиозные корни, сосредоточившись на вечном одиночестве творческой личности. Да мало ли еще ассоциаций может вызвать эта почти библейская история!

Мое сравнение с Фаустом позволяет предположить, что Скорина – это Фауст. Мастер – это Мефистофель. Артисты Иван Трус и Василий Галец незримо связаны единой нитью соблазнов, испытаний, искушений.

Спектакль начинается со спора Скорины и Мастера. Один возле сцены. Второй в конце зрительного зала. Стрела запущена. Публику не оставят в покое, втянут в дискуссию, загрузят философскими мыслями и современными ассоциациями. Кто-то из сидящих в зале, будет отбиваться, не захочет вдумываться, сочтет форму разговора о первопечатнике слишком заумной, мало понятной. Кто-то восхитится увиденным и услышанным, потому что спектакль проведет Франциска Скорину сквозь разные времена и вернет его нам, нынешнему поколению.

Театр не предлагает легкого пути и, возможно, спектакль в ком-то вызовет раздражение. Тогда уж ни тигровый питон, ни ангелы на велосипедах не спасут. Но они-то появились не ради развлечения публики. Они материализовались из размышлений и фантазии. В спектакле заложена метафизическая связь между душой и телом, судьбой и человеком, Богом и его творением. Измерение личности главного героя – философское, поэтическое, религиозно-возвышенное, приподнятое над бытом. Продвинутый театр сегодняшнего дня показывает скрытые чувства, положения и конфликты, пряча при этом само искусство показывания. Все сосредоточено на пластике и речи актеров. В конце концов, театр – это все же игра. На сцене игра становится жизнью.

В пьесе есть слова: «Люди уходят, а книги остаются». Дьявол предлагает доктору Скорине море книг за жизнь сына. Решение принято. В финале спектакля звучит:

– Мы слышим то, что должны услышать. И свою миссию тоже. Какой бы она ни была. Кроме бессмертной души есть еще и наши дела. Со смертью жизнь не заканчивается, но мы обречены на смерть, если не выполним свою миссию. Если я осуществлю свою миссию, я никогда не умру.

Пафосность этой речи в духе замысла спектакля. По жанру он апокриф. Тайный, сокровенный, не вписывающийся в привычный канон.

Фотографии Дениса Василькова.