Людмила Громыко

Зрители, которые каждую осень ждут ТЕАРТ и считают международный форум главным театральным событием года, не были разочарованы. Четыре спектакля международной программы, восемь – белорусской, три – в проекте «Театр социальных исследований» дополнили привычную театральную картину. Да и сам слоган форума – «Концентрат» – прозвучал как призыв, предлагая сконцентрироваться – и подумать, сконцентрироваться – и понять, сконцентрироваться – и разобраться.

Видимая граница между Belarus Open и международной программой, конечно же, существовала. Но не эстетические установки из прошлого века ее определяли, а скорее, неизбежные для нас технические сложности. Воображаемый театральный флюгер с легкостью поворачивался во все стороны, открывая новое театральное пространство. За сценическими идеями стоило проследить, из общей смысловой цепочки сложно было что-то выбросить.

Очевидно, что наши режиссеры уверенно работают со злободневными темами, в лучших спектаклях форма, идея и авторское высказывание неразделимы. Контексты актуальные. И это не точечные ассоциированные инъекции, которыми в совершенстве владели режиссеры 1970-х, а стремительный полет освобожденной мысли, за которой не каждый зритель способен последовать (например, в спектаклях Юрки Дивакова «Песнь песней» и «Павятовы лекар»). Это еще и острое авторское высказывание, как у Игоря Казакова и Дмитрия Богославского, блестяще интерпретировавших вольтеровского «Кандида». Поиски любви и смысла жизни Кандидом были иронично обесценены, так как он вынужден существовать среди обмана и насилия. Маленькие куклы, как сухие листья брошенные под ноги; как человеческие судьбы, прокрученные через мясорубку времени. Но это и есть цена вопроса и нашей с вами жизни.

Это и «Дом №5» Николая Халезина, открывающий белорусским зрителям инклюзивный театр. Спектакль, сбившийся в комок боли, эмоций, размышлений. Свободная драматургическая структура не цепляется за линейный сюжет, а возникает из потока неразрешимых для простого человека проблем.

Почти все спектакли на Belarus Open – это попытка приблизиться к современному способу актерского существования. Некогда долго пережевывать мысль, акцентировать переживания вздохами и окрашенными эмоциями, глубокомысленными паузами. Главное – донести мысль и выразить к ней свое отношение.

Новый проект «Театр социальных исследований» – видимое продолжение режиссерских поисков на сломе времени. Мы отчаянно поощряем своих актеров, застрявших между сменившимися социальными эпохами, и не знаем куда и как традиционному театру двигаться дальше. Это словно кусок в горле, который нужно или проглотить, или выплюнуть. Однако искусство не терпит пустоты. «Театр социальных исследований» пытается ее заполнить, обнажая остроту мысли, проговаривая то, что замалчивается, на что наложено общественное табу. Содержание здесь важнее формы, а непрофессионалы, бывает, лучше выученных «спецов». На первый план выходит искренность, трансформируется понятие «сценическая правда», обнуляются профессиональные ценности. В большой степени это относится к документальному спектаклю Лаборатории социального театра ЕCLAB «Родные люди» (текст Лехи Чиканоса). Режиссеру Валентине Мороз в этой работе удалось избежать главных для проектов такого рода опасностей – злободневной конъюнктурности и смыслового «неопримитивизма».

Анонсированные в рамках проекта HUNCHTHEATRE «Левые диссиденты» Андрея Диченко и Алены Шпак в процессе репетиций выросли в полноценный спектакль с яркими актерскими работами. Режиссер Владимир Щербань исследует механизмы человеческой взаимозависимости. Это открытый взгляд на мир людей, где ничего не остается в тени. Где насилие и манипуляции уничтожают любые культурные слои. Спектакль – шок, основанный на документальном материале. «Театр социальных исследований», собранный и встроенный в белорусскую программу Анжеликой Крашевской, придал ей особую публицистическую остроту.

Наши режиссеры прекрасно понимают, что такое современная театральная форма, открытый диалог со зрителями, убедиться в этом было несложно. Зарубежные эксперты отмечали особенную белорусскую интонацию, творческую самостоятельность и непохожесть на других. Вопрос: «Откуда что берется?» – остается пока открытым. Представления о белорусском театре составлены по спектаклям, отражающим, скорее, процесс эволюции, чем реальное положение дел.

Четыре спектакля зарубежной программы представили разные театральные направления. Восхитили чистотой и отточенностью исполнения. «Одиссея» в немецком театре «Талия» – новая игра с классическими сюжетами. Режиссер Анту Ромеро Нуньес ведет ее вместе с актерами знаменитого гамбургского театра Томасам Нихаусом и Паулем Шредером. Это странствие по мотивам произведений Гомера в произвольном направлении. Или как детская игра во взрослый мир, где сюжет каждого эпизода возникает спонтанно и непредсказуемо. Игра, в которой актеры не являются исполнителями воли автора. Телемах и Телегон – взрослые сыновья Одиссея от разных женщин, вместе ожидают его возвращения. Их истории – их собственные фантазии, рассказанные на несуществующем, тарабарском языке. Но гомеровская версия остается тем самым смысловым стержнем, вокруг которого вращаются уже наши, зрительские домыслы. Зрители становятся невольными соучастниками спектакля, восстанавливая нюансы истории в своем воображении. Часть публики испытывает неудовольствие, часть в восторге, от предложенной им роли истолкователей. Для нас это, безусловно, новый и неожиданный театральный опыт. Испытание собственной эстетической выдержанностью проходит каждый, кто находится в этот вечер в театре.

Отпустить фантазию, погрузиться в мир изысканной образности нам предложили в спектакле «Сталинград» тбилисского Театра марионеток Резо Габриадзе. Куклы-муравьи, куклы-воины, куклы-лошади и грустные человеческие истории на трагическом поле войны, где любовь и смерть идут рука об руку. Спектакль-переживание, в котором щемящая боль не отпускает сидящих в зале ни на минуту. Общепризнанный театральный шедевр, открывающий истинное назначение сценического искусства. Использовать театр в качестве своеобразного супермаркета после таких спектаклей определенно стыдно.

Экспериментальный спектакль французского Национального хореографического центра Кретея и Валь-де Марн «Пиксель» – это сценографические инновации и доведенные до совершенства пластические композиции. Хип-хоп, цирк, акробатика, боевые искусства, видео, живая музыка, ЗD изображения. Реальное и нематериальное в едином сценическом действии, в стремительных порывах тела, где движение есть цель и смысл. Кто-то называет это театром будущего, во всяком случае, для нас были приоткрыты новые театральные горизонты.

Для меня главным театральным событием форума стал спектакль выдающегося польского режиссера Кристиана Люпы «Площадь героев» по пьесе Томаса Бернхарда, поставленный в Литовском национальном драматическом театре. Четыре часа сценического действия, притягивающего, поглощающего, парализующего волю как гипноз. Это больше, чем сопереживание и не только погружение в сконструированный сценический мир. Это другая реальность, в которую входишь помимо собственной воли. Переживание невероятной интенсивности, до тошноты от сопричастности.

«Площадь героев» Томаса Бернхарда. Литовский национальный драматический театр.

Как такое возможно в театре? Но грань между сценическим и реальным миром стирается настолько, что в зрительном зале включают свет, мы – это они, они – это мы. Больше нет чужой истории, нет не наших проблем под мерцающим солнцем демократии. Есть человек в большом и больном мире. Есть мир, как сгусток боли. Нет смысла пересказывать сюжет, который вытеснен за пределы спектакля и весь помещается в его предыстории о том, что профессор кончает жизнь самоубийством в современной Австрии, потому что жизнь там «даже хуже», чем при нацистах. Пьеса, написанная Бернхардом незадолго до смерти, вызвала волну возмущения у него на родине, в Австрии. Его называли человеком, который «гадит в своем доме». Кристиан Люпа говорит о том, «что это некое скрытое, тайное мышление, которого обычный человек стесняется. Бернхард отважился показать это „неготовое“ мышление человека, пойманного до того, как он пропустит свои мысли через внутреннюю цензуру».

Все сформулировано, методично доводится до сознания, переведено в слова. Слова произносятся спокойно, на одной ноте, никто не повышает голос, не играет эмоциями. От этого еще страшнее, больнее. Но слова эти надо было произнести и необходимо было услышать: неонацизм, антисемитизм, коррупция, ксенофобия, поиск врагов, война и насилие, жизнь и смерть. Жизнь на поминках – предлагаемые обстоятельства. Реальная катастрофа – это финал.

В большом сценическом павильоне много свободного пространства и мало предметов. Человек на сцене – и его разговоры на фоне окна, звуков города или природы. Это человеческая причастность к миру и его отдаленность от мира одновременно. И как бы взгляд сверху. Человек – объект. Все соединимо, все едино. Не выживет никто. Никто из нас не заметит, когда наступит конец.

У великих литовских актеров Эгле Габренайте (фрау Циттель) и Валентинаса Масальскиса (Роберт) профессиональная жизнь прошла в театре, который стал явлением в современном сценическом искусстве. Явление зрителям выдающихся актеров – это тоже «Площадь героев». На ТЕАРТе показали спектакль, который важно было увидеть всем, кто занимается театром. Думаю, что в этом тоже назначение форума.

Фотографии: Dmitrijus Matvejevas, Марина Карпович, Анастасия Вергейчик, Анна Шарко, Анастасия Гизатулина, Алексей Пивоварчик, Armin Smailovic, Laurent Philippe, Наталья Кирилко.