Дмитрий Ермолович-Дащинский

 «La traviata»
Опера в 3-х действиях
Композитор Джузеппе Верди
Либретто Франческо Марии Пиаве
по драме Александра Дюма-сына «Дама с камелиями»
Дирижер Вячеслав Чернухо-Волич
Режиссер Евгений Лавренчук
Художник Ефим Руах
Хормейстер Валерий Регрут
Художник по свету Наталия Гара
Одесский национальный академический театр оперы и балета Украины

Первой постановкой главного дирижера Одесского театра оперы и балета Вячеслава Чернухо-Волича, долгие годы неустанно творившего за пультами Национального академического Большого театра Беларуси, симфонического оркестра Белгостелерадиокомпании и на кафедре оперной подготовки Белорусской академии музыки, стала «La traviata» Верди. В концепции визуально-метафорической драмы поставил оперу Евгений Лавренчук – главный режиссер театра, заслуженный деятель искусств Польши, выдающий деятель культуры Израиля. Для «Моцарта украинского театра» мизансценированная согласно первоначальной композиторской партитуре «La traviata» (название дано субстантивированным прилагательным, как на первых афишах 1853 года) стала режиссерским дебютом на большой оперной сцене. Рассмотрим эту неординарную премьеру, применив театроведческую оптику.

 «La traviata» Джузеппе Верди. Одесский национальный академический театр оперы и балета Украины.

Следует заметить, что солисты и хор сложно принимают новый для них театральный язык, в целом, играя довольно статично и эмоционально сдержанно. Это оправдывает пристальное внимание к музыкальному материалу: каждая написанная Верди нота спета вокалистами и сыграна оркестром – дирижер позволил себе лишь два незначительных сокращения. Исключением становится главная героиня – артистичная, благородная и пронзительная Виолетта Валери (Анастасия Голуб).

Симфоническая увертюра сопровождается немой игрой Виолетты, как в пластическом театре. Оставаясь на постаменте, словно маленькая непосредственная девочка со старых черно-белых открыток, она радуется своим «игрушкам» – патефону и фотокамере (режиссер переносит действие в конец XIX – начало ХХ столетий), мечтательно перебирая увядающие лепестки белых камелий. Также увядает и героиня, к ней подбирается смерть тяжелыми облаками черного клубящегося шелка – это и тьма ее комнаты, куда теперь не проникает свет, и бред ее сознания в последние часы земной жизни.

Вся трагическая история предстает перед нами предсмертным сновидением Виолетты в палитре голубого цвета – от «морской волны» до «китайского синего», и серого – от свинцового до серебристого, как на первых фотографических пластинах (художник-постановщик – Ефим Руах, художник по свету – Наталия Гара). Категоричным отступлением от колористической партитуры становится бал-маскарад у Флоры Бервуа (Анастасия Мартынюк), ведь действие передается через призму мировосприятия Виолетты, поэтому сцена романтических признаний Альфреда Жермона (Олег Злакоман) окрашена в нежно-голубые тона, а картина унижения и предательства передана огненно-красным удушающей преисподней.

«La traviata» Джузеппе Верди. Виолетта Валери (Анастасия Голуб), Альфред Жермон (Олег Злакоман).

Цветом Виолетты неизменно остается белый – она сама нежная камелия и невеста-грешница на первом балу после затяжной болезни. Объединяет круг ее гостей знаменитая заздравная ария Альфреда. В одном из эпизодов первого действия солисты поют под фонограмму с аутентичным звучанием патефона. Интерьерный стиль салона Виолетты создают прозрачные кресла, вазы с символичными камелиями, люстры, опутанные сеткой, словно бильярдные лузы – силки рока Виолетты. В сцене признания влюбленного Альфреда в глубине сцены танцует балет – это приписываемые Виолетте мужчины, прошлое, которое ее не отпускает. Маленькая белая дверь в огромном проеме – жизнь героини в полусвете, у черного хода в социум.

Хор гостей благодарит хозяйку за прекрасный вечер, но противоположностью слов выступают их взаимоотношения, полные открытого непринятия и антагонизма, открывающие суть лицемерного и бессердечного света. Дом опустел, за высокими окнами бледный рассвет, и Виолетта предается невольным мечтам о счастье с Альфредом. Его лицо среди опадающих белых лепестков возникает колоссальной визуальной проекцией как обращение к художественным средствам экранных искусств. В целом, высокая технологичность спектакля достигается не распространенными сегодня средствами IT и Digital, функция которых в данном случае исключительно служебная, а при помощи театральных технологий, сложной машинерии и сценической техники.

«La traviata» Джузеппе Верди. Сцена из спектакля.

Инфернальный слуга Виолетты Джузеппе (Николай Решетнёв) фотографирует госпожу и ее окружение и силой мысли производит смену обстановки. Во втором действии в саду возникает скульптура Амура и Психеи – тонкие, едва обозначаемые античные аллюзии с темами любви и насилия в спектакле в наивысшей степени оправданы, ибо Виолетта – героиня поистине еврипидовского масштаба. Многие элементы сценографии и реквизит представляют собой самостоятельные арт-объекты. Несмотря на сомнительность данного режиссерского приема, эффектна исторически точная деталь – выгул гувернанткой Анниной (Анна Бондаренко) двух русских борзых, которые удивительно стоически воспринимают аплодисменты и оживленное внимание к ним зрителей.

Условность возникновения персонажей передается при помощи подиумов-подъемников, стоя на которых солисты появляются на сцене. Невыразительной выглядит драматическая игра Альфреда в сцене со своим отцом Жоржем Жермоном (Роман Страхов), когда он получает черное, словно обугленное огнем испепеляющей любви, письмо Виолетты, в котором та сообщает, что навсегда покидает его. Завершает картину мелькающая проекция и шум ливня.

«La traviata» Джузеппе Верди. Сцена из спектакля.

Во второй картине второго действия хозяйка бал-маскарада Флора пьяна и не стоит на ногах, а высшее общество предстает в своем наихудшем и, быть может, истинном свете. Сцена гадалок и тореро интерпретирована режиссером максимально условно, посредством игры золотых покрывал, которые превращаются и в цыганские платки, и в яркие плащи. Вызывающе-зрелищным и, увы, диссонансным смотрится балет полуобнаженных мужчин-минотавров в стилистике субкультуры BDSM (узнается в этом театральная эстетика учителя-режиссера – народного артиста Украины и России Романа Виктюка), один из которых раскованно и эмоционально исполняет pole dance. В сцене объяснений Альфреда этот аллегорический персонаж (Сергей Ткачук) олицетворяет страсть пылкого молодого человека к возлюбленной. Когда Альфред оскорбляет Виолетту, в бешенстве бросая ей в лицо деньги, как публичной женщине, на люстре кружатся белые платья, ведь она – лишь одна из многих. До нее и после множество таких же хрупких и чистых молодых женщин сгорят в огнях высшего света.

«La traviata» Джузеппе Верди. Сцена из спектакля.

Третье действие возвращает нас в темноту и одиночество комнаты Виолетты. Раздвигая клубы черного шелка, приходят к ней обнадеживающий ее лекарь Гренвиль (Виктор Шевченко), Аннина, Альфред и Жорж Жермоны, возвышаясь над сценой на механических подиумах. В монохромность сценического пространства врываются бродячие актеры-арлекины, возвещающие народный праздник тельца (в «Даме с камелиями» Дюма-сына именно им Виолетта приказывает отдать половину своего состояния). Среди актеров вновь появляется аллегорический минотавр, словно предсказывающий появление в комнате Виолетты раскаявшегося Альфреда. В финале повторяется видеоряд из сцены предрассветных мечтаний Виолетты о несбыточном счастье. Падшая женщина, оказавшаяся выше и нравственнее всего парижского света, умирает, осыпанная банкнотами, символизирующими трагическое предательство Альфреда.

Премьеру Одесского театра оперы и балета сложно назвать экспериментальной или альтернативной, но, безусловно, можно назвать новаторской и незаурядной для театра, где режиссерская опера составляет менее пятой части репертуара. К слову, в белорусском театре принципы образно-метафорической сценографии активно применялись уже в конце ХХ века, как в драматических, так и в музыкальных постановках. Изысканный и подчеркнуто эстетичный спектакль Евгения Лавренчука тяготеет к неомодернизму, всё более естественному для постсоветского театра. Творчество Вячеслава Чернухо-Волича предстает в спектакле не только в ракурсе бесспорного дирижерско-постановочного мастерства, но и как ценнейший артефакт украинско-белорусского культурного единения.

Фотографии Юрия Литвиненко.